В московских террариумах молча давали корм.
Зеленый-зеленый, как нос крокодила.
Гремел по стране Авророй ночной позор.
Страна, не смутившись, в кино ходила.
Медведи дрались в Госдуме. На проводах
Висела мартышка с камерой и снимала.
Задумавшись, лев Америке ставил шах.
Но корма на всех трагически не хватало.
И лебеди плыли по подиумам, а потом
Летели в чужие края, наплевав на верность.
И кроличьи клетки в центре пошли на слом,
Давая места для танцпола питерской серне.
Накладно стало держать даже соловьев,
Балетных кузнечиков, сов очкастых.
И, кинув слезу, они кинули кров,
Чтоб здесь не откинуть копыта и ласты.
Стервятники реют бессменно над толщей золы,
В пустынях песок лижут волки-сатрапы.
И, если в той сказке цветной все на Север ушли,
То мы уползаем, как ящеры, в Запад.
В метро по колесной лестнице белка бежит,
сжимая запасы в пакетиках из Ашана,
И поп-обезьяна втихушку лечит кольпит,
Сова принимает, вздыхая, зачет у барана.
Слоны в облаченьи роскошном курируют крест,
И трубят хоралы слонята – их слуги.
Хомяк достает погремушку и шлет SMS
В соседнюю клетку своей одичавшей подруге.
И кошки, роскошные, когти стригут.
Пропала у кроликов мания размножаться.
В болоте весна, льют сосульки минут.
Безумный зоопарк. Птичке минуло двадцать.