Эдуарду Айриянцу
Я видел Ад, кромешный Ад.
Натоплены палаты.
Там черти-дьяволы торчат,
Суровые ребята.
А души бедненькие те,
Кто в теле жил, но помер,
Висят над бездной в высоте,
На каждой выжжен номер.
Вот номер три.
Прекрасный лик,
Но искажен гримасой.
Какую даму за язык
Подвесили всей массой!
А вот кусочки. Не узнал,
Но пояснил мне Мастер:
– Второй наш номер расчленял
Всецелое на части.
Здесь выступает шашлыком,
Пронизанным шампуром,
А был здоровым мужиком,
Влиятельной фигурой.
Вот номер первый, и на нём,
В усердии потея,
Скребут заржавленным гвоздем
Два черта-грамотея.
– Он писем не писал друзьям, –
По прейскуранту муки:
В чернилах – с перцем пополам
Бессрочный яд гадюки.
Я руку Мастеру на том
Пожал и улыбнулся:
– Идёте правильным путём!–
И радостно проснулся.
Вскочил и побежал с утра,
Куда-то было надо.
Меня толкали номера,
Стремившиеся к Аду.