Онемевших теней ниспадает тяжёлый саван,
приникает к земле, источает дурман услады,
извиваясь, ползёт, приминая нагие травы,
принимая любую форму обмана ради…
По щелям и оврагам клубится горячий голос,
розоватый от крови оплавленных жаром связок -
пеленает на вдохе, наполнив любую полость,
пропитав одиноким подобием сонной ласки…
Избегая смотреть в голубые глаза манящих,
поднимаются тени - и, липкой стекая влагой,
начинают бродить под шорохи леденящей
и вполне загробной флейты ночного мрака.