Синее синих лилий, небо синее,
Лазоревым благоухая ядом,
Сжигает всё
И покрывает пеплом-инеем –
Без ярости. Без дыма.
Без пощады.
Смерть всё старательней пропалывает грядки,
А я сижу на них и не пытаюсь
Уйти.
И только долгим нежным взглядом
Ласкаю всё, не приближаясь, не касаясь...
И нежность странная, что в грудь ко мне вселилась,
Растёт, растёт, безмерно расширяясь...
Охватывая всех, и все предметы,
И замыкает целый мир в свои объятья:
Склонённые и поднятые лица,
Деревья дальние, и мелких насекомых,
Мятно-зелёную полоску края неба,
И розовые щупальца актиний,
И желтоклювых птиц вишнёвопёрых...
Моя любовь колышется и плещет,
Из водопада превращаясь в море,
И затопляет целую планету,
Жемчужной пеною захлёстывая звёзды.
И лист гигантский всё растёт, до горизонта,
Мне дарит изумруд... Ах, крошка-подорожник!
А я не шевелюсь, и пальцы стынут
Как от прикосновения ко льдине,
И чувствую, как остывают реки,
И плёнка льда смыкается на водах,
И радужная рвётся паутина,
И солнца свет становится всё ярче,
И краски не тускнеют, а напротив;
И струны, что звенят не умолкая, –
Чудесны звуки их, невыносимо-долги...
И я зачем-то погружаю взор свой
В прозрачные и ясные глубины
Тех глаз, в которые заглядывать не стоит...