И не способен трезвый оценить
На небе виртуозного балета,
Не больше истины в вине, чем света,
Но тонкого, как солнечная нить.
И если бы смогла я превозмочь
Саму себя, я вас бы полюбила,
Так глубоко насколько хватит силы,
Как много суток длится эта ночь,
В которой нет ни места журавлю,
Которая ногой открыла двери,
А я смогла, смогла теперь поверить,
Что я кого-то полюблю.
---------------------------------------
и словно облака слакали небеса
на фоне купола сердитого рассвета,
ведь на весну вдруг ветры наложили вето,
задумчиво земной затылок почесав.
весна - язык мой, а зима глухой покой,
на кой я ночью выходила на морозы,
когда одни согласные на все березы
вплетались в ночь белеющей строкой.
и я пытаюсь не понять, закрыть глаза
на март, который как мне кажется с приветом.
смотрите, облака лакают небеса
на фоне купола сердитого рассвета.
---------------------------------------
я же чувствую, что бесконечно одна,
одиночество словно добралось до дна,
а на дне лишь одна тишина, тишина
шевелит незаметно губами.
мне сквозь облако светит нерадостный ноль,
а в тетрадке за клеткой не спрячешь всю боль,
на тропинке чернил оседает юдоль,
претворяясь нахально стихами.
и закрыты все двери, открыто окно,
а за ним графоманит весна на панно,
с каждым днем все кислее любови вино,
и сейчас оно кажется лишним
я все клянчу у неба монетку луны,
понимая что небо с луною вольны,
остаются как выход банальные сны,
где срываю созвездие вишни
-----------------------------------------
и солнце будет ждать в окне
пока растает снег постели,
поделим искренность, но мне
покажется что опустели
давно мы, будто бы возможно
залезть кому-нибудь подкожно.
мы часто пили за себя,
и рвется часто там, где тонко,
а ночью будет звёзды, бля,
давай мы заведем ребёнка?
-----------------------------------------
как странно, столько времени прошло,
а ты ни как не можешь мне достаться,
от никатинного легкосмешно
до отштампованных тобою станций.
так небо перед сном вновь молоком
тебя накормит, мне бы это небо,
парящий воздух и твоё окно,
смотрящее на искренную небыль.
ты знаешь, я жалею, столько тонн
раскидано мне дорогого взгляда
на улицы, на множество сторон,
зачем...
они же не умеют падать.
-------------------------------------
за банальную трусость желание жить
принимаю теперь, мне осталось немного,
и плескается воздух в руках недотроги
слишком рано глотнувшей из рюмочки лжи.
и скривила свой рот, отрекаясь, луна,
там на юге припомнив старинного друга,
словно бойкий мальчишка, неопытный юнга,
говорились слова и ловили меня.
за банальную трусость желание жить
я теперь приняла, не осталось ни капли
мне тебя, словно слез не хватило поплакать,
рот скривила луна, чудеса, покажи...
---------------------------------------
именем твоим
наполняла я тишину свою
как иголкой
весну такую чужую колола
и она
нелепо прижимаясь к окну
сдувалась
превращаясь на глазах
в картину большую
ту которую
обронили вдруг по пути
я ее перекрашу
в золотистое имя твое
-----------------------------------
вдыхаю тебя и хватаюсь руками,
мне можно, вчера же была словно камень,
и я, и моя вдохновленная юность,
какая сегодня огромная лунность
в глазах моих, губки сомкну словно жарко,
как будто пьяна, я умею быть жалкой,
заучены фразы тобою и мною,
я чую себя женою
------------------------------------
а мне надышаться
мои оголтелые птицы
всегда зимовали и
кажется
кажется мне
какие-то принцы бывают
что воля напиться
но воля совсем не вольна
когда дело к весне
а я не умру
я вдыхаюсь в чужие гортани
как истину выпить
но в истине нету вина
и я вдруг хорошей
когда-нибудь каждому стану
но это потом
а пока я опять влюблена
----------------------------------
наверно смерть моя похожа будет
на смерть...
на горький сигаретный дым
мне в двадцать умереть не молодым
успеть бы до пустых весёлых будней
я стану мудрым терпеливым даже
при жизни быть таким не суждено
и смотрит в помутневшее окно
зима в горячем летнем камуфляже
осталось завещать всё то что прожил
немного слёз немного пустоты
и смерть...
и горький сигаретный дым
на смерть мою пронзающе похожий