Март нуово

Катя Непомнящая
Взмахни, Артуро Тосканини,
волшебной палочкой, во тьму
заветной ямы оркестровой,
смотри, не упади. Итак,
судьбу уподобляя глине,
Адаму, анонимному
дружку (с пюпитром, но без крова),
злой рок устал спускать собак.
Откуда нежности и прыти
щенячьей набираться нам,
когда эринии робеют
при виде мстительных теней,
убежище – не в лабиринте,
ведущем в рукодельный храм,
где статуи деревенеют,
где сходит с корабля Эней.

Признаться бы, но слово строже
намерения. Допускать,
что если чувство снова гложет,
тогда – пора его искать,
разглядывать то плющ, то вереск,
раскладывать во сне пасьянс,
готовиться при слове «перец»
чихнуть. Как будто в первый раз
ты происходишь, март нуово,
подставив мокрые бока
ударам выспренного слова,
не высказанного пока.
Взмахни, и даже горе-флейта
потянется к губам твоим…
Увы, но зал неисправим.
Уже выходят из буфета
знакомые, стекло течет
в руках, и сиплый голос сверху
сюда доходит без помехи.
Уже не ранит, но влечёт!
Размах финала. Из либретто
Дидона выгнала Одетту,
о чём ты знал, о чём – прочёл…