Бархат смуглого голоса нежит девичьи плечи,
пропадает в глазах первородная ночь,
но виньетка разлуки печалью отметит,
эхом сердце собьется с разученных нот.
И сомнений нечаянных в небо вырвется кречет,
обреченный безвыходно на неистовый зов.
В негу медного сумрака плачут жаркие свечи,
и тропою нехоженой искушает любовь.
Бархат дыма осеннего серебрится предтечей
первозданного инея на октябрьский Покров,
но тоска не помилует, и строка не излечит,
да бессонница даром не жалует слов.