Осень швырнула с психу в медосбор
горстку калино-кровяной картечи,
тополь качнул намоленный собор, --
и зазвенели листья, словно в сече!
Падали звезды в поле, чтоб замкнуть
на переделе ситном крылья-руки…
Знаешь, ветра не выбирают путь,
где Ариадна тянет клубок разлуки.
Снова нырнет не на ночь -- в день луна,
заледенеет… и с балкона неба
бросится вниз, но… не достанет дна,
где голомянка* просит морского хлеба.
Тоненькой пряжей вывяжет парашют
бледное небо над голубым разливом…
Жаль, что ветра непарно уходят в блуд,
где голоса в дуэтах множат силы.
А на багряном шелке съежит дрожь
кожу в прожилках жизни, как у старушек,
и на неделю в гости нагрянет дождь,
в Ноев ковчег превращая листья в луже…
Краски у рыжей не долговечны, нет!
И по-предательски ветер сгребает кучи,
оборотившись в дворника… а в ответ
осень, как брови, хмурит седые тучи.
*Голомянка – королева байкальских вод, полупрозрачная живородящая рыбка