Она страдала. Именно так называлось это новое чувство. Раньше ей приходилось быть несчастной или счастливой и что-то переживать по этому поводу, что-то не являющееся настоящим страданием. Она понимала это теперь. Хотя каждое утро начиналось неплохо….с ощущения, что сегодня многое изменится. Сперва, это была твёрдая уверенность, что она обязательно выздоровеет, на данном этапе у неё даже была любовь и много друзей, затем уверенность сменилась ожиданием чуда на фоне которого на глазах таяли любовь и друзья, потом осталась надежда….что стала заглядывать всё реже и реже, и наконец одно круглое плотное страдание где-то в горле, открывающее глаза в одиночество. Сегодня она как всегда проснулась внутри своей комнаты, накормила страдание свежей порцией слёз и пошла варить себе кофе. За ночь страдание выросло ещё немного и скучая слонялось коридорами внутреннего ада.
Она как обычно подошла к зеркалу, и, улыбаясь, поняла, что всё труднее оставаться красивой. Припудрила круги под глазами, накрасила ресницы, закапала в глаза блеска и села на диван. Каждый час она слабела, понимая, что скоро силы вовсе покинут её.
Зазвонил телефон:
- Алло, - бодро ответила она в трубку.
- Алло, - отозвалась трубка. - Это Леха. Я вчера женился.
- О, как? поздравляю вас…э, никак не могу запомнить имя девушки.
- Я не на ней женился. Я женился на Оксане.
- Ничего себе! А как же та другая?
- Ну, вот так вот…поехали на шашлыки с нами.
- Не могу, я умираю.
- Чёрт, я забыл, извини. Ну ладно тогда ещё кому-нибудь позвоню.
- Ага позвони, пока.
Оксана была её подругой, но отчего то в памяти возникла именно та другая, без имени. Как пили коньяк во время дождя в парке с ней и Лехой, много раз у Лехи спрашивала имя, он много раз отчетливо произносил, но оно всё равно потерялось навсегда где-то, теперь уже никогда не вспомнить.
Зато почему-то вспомнился зоопарк, туда с Zamotaem ходили и Композитором, с которым она была вместе тогда. Всё выглядело безоблачным таким, куча планов на будущее…Zamotay говорил, что не любит в зоопарк ходить, потому что невыносимо на зверей в клетке смотреть, они страдают, и выбора у них нет. Она доказывала, что им в клетке может даже лучше, заботится кто-то, кормит, да и к тому же наверняка в зоопарке родились и выросли, зачем им воля теперь, не приспособлены… Потом когда уходили остановились у вольера енота, он вдруг начал визжать и крутиться вокруг собственной оси…она сначала смеялась и все смеялись, а потом жутко как-то стало…не по себе…
Страдание надулось мерзкой зелёной жабой, она закашлялась и выпила воды. Внутри её комнаты вертелся енот в поисках выхода из клетки?! Со стены смотрел грустный лик Христа, зелёная жаба надулась ещё больше и, не выдержав собственной тяжести, вылилась в протяжное:ааааааааааааааааааааааааААААААААААААААААААААААА слёзы обжигали лицо, как кислота. Она достала таблетки и патронами складывала на столик перед иконой. «Как ты думаешь, скольких хватит, чтобы страдание прекратилось? И никто не узнал почему?». Слёзы кончились, осталась только решимость….и….раздался звонок. Она вздрогнула. Так давно никто не звонил в дверь, с тех самых пор как последней ушла надежда и ей казалась противоестественной возможность кого-то увидеть теперь. Она открыла. На пороге стоял просто Человек и протягивал бутылку святой воды со словами: «Ты это, не дури. Бог за тебя уже впрягся. Потерпи. Я там был и знаю, что смерть это конечно выход, но это ещё не вход. А выбор у тебя есть. Всегда. Хочешь я завтра приду вместе фильм посмотрим?».
Она кивнула.
И двери клетки захлопнулись...