Прилетят марсиане в тарелках бумажных,
и начнут марсианить резиновых граждан,
разводить на небесное «ах!».
- Что нам делать в углах и уделах, полковник?
Марсианский Аллах собирает покорных
для любви в вертикальных тонах.
- Возвращайтесь назад, - отдыхать и бояться,
обводить голубей на страницах паяцев,
быть копилкой и мерой вещей.
Марсиане трудны, но они ненадолго,
есть у нас субмарины священного долга,
мегатонны ответных пращей.
Их подъёмная вера - тонка и непрочна:
мандариновый запах на небе полночном,
относительный млечный уют.
Им неведом земной перебор мирозданья:
голубая гармония над городами,
и какие здесь песни поют.
- Что нам делать, полковник, ночами вне тела?
Бестолковое сердце от нас улетело,
марсианами унесено.
Бой бумажных тарелок на кухне пространства
продолжается в детских картинках-раскрасках:
всё равно, всё равно, всё равно...