Сбежав от мелочных придирок
какого-то ревнивца с пузом,
в открытое окно квартиры
ко мне влетела как-то Муза
и долго впаривала что-то
о вопиющем дилетанстве,
об ощущенье дискомфорта,
неблагодарности и хамстве,
о кознях, сплетнях и скандалах,
о надоевших графоманах,
и как у Пушкина, бывало,
она сидела постоянно.
О кризисе литературы
она мне плакалась в жилетку...
-Все будет хорошо, в натуре!-
увлёк я Музу на кушетку.
Шампанское разлив в бокалы,
-Мадам!- сказал я ей по-светски.
-Мадмуазель!- она сказала
с изрядной порцией кокетства...
-Ревнивца, портящего нервы,
забудь,- сказал я ей попозже,-
отныне создавать шедевры
навряд ли этот фраер сможет...
...Стремительно помчалось время,
освоилась в квартире Муза.
...Приятное, однако, бремя -
с сей дамой творческие узы.