- Танечка, милая…
- Да
Слово - сосулька, в макушку влетая,
Предохраняет от боли и льда,
И примерзает, как в душу влитая.
Ты ощетинилась ими как ёж.
В слове *люблю* твоём слышу немилость.
Бьют обстоятельства, ты ещё бьёшь…
Танечка, милая, всё изменилось?
Словно Христос, наломавши хлебов,
Голоду став долгожданной помехой,
Молвив, что суть мазохизма – любовь.
Не накормил лишь того, на ком ехал.
Чувства вины ни цинизм, ни чины
Не уменьшают, рассудок бессилен.
Влево шаг, вправо шаг – исключены,
Чтобы они Божество не бесили.
Помню, отец мне:
- Люби, мол, зверят!
Чуть - подзатыльник в науку припрятан.
Рады зверята. Я только не рад.
Вся доброта посторонним зверятам.
Вот и бросаюсь вслепую на шум,
Каплю любви мне! Но снова играем…
Что ж я за рок над собою ношу –
Чьей то вселенной могу быть лишь краем?
Вроде кометы, что к солнцу рвалась,
Плавилась в предвосхищенье причала…
Рок, ли? Закона природного власть?
Мимо. Опять лишь ядро полегчало.
Танечка, милая, я виноват?
Вновь не всесилен я, не всеблагой я?
*Да* Ледяною сосулькой в приват…
*Я так и знала*
А я знал другое…