Вот и ты…вот и мы…вот и мне…
Нет в прицеле винтовки тебя, белоснежный мой стерх…
Так, живыми синицами, громко торжественно каясь,
постигаю последние списки ушедших наверх,
между строк безуспешно найти своё имя пытаясь…
Я горда, что свободен полёт твой, средь боли и смут!
Ты не ласточкой ближе к земле – дождевая примета….
Даже если за нами сегодня тихонько придут,
ты даешь мне надежду на «небо», на «угол», на «гетто»…
Каждый день будет Бог зарисовывать в небе твой крик
и я буду его покупать по двойному тарифу…
Осужденным на вечность так трудно беречь просто –миг,
мы его в «дурака» проиграли седому Сизифу….
Он сказал: «камень Мой, это глобус… Послушай как бьёт -
его пульс, под корою наплывшего вечного вето»
/и ложилась она… и ложилась… щекою на лёд,
безуспешно пытаясь понять, где же сердце макета…/
Прилетай мой журавлик, я больше уже не могу….
К тем, чьи руки еще коротки и кто плавает мелко.
Нам, Великие - мёртвых синичек притушат в рагу
и к столу подадут в показательно мелких тарелках…
Вот и ты… Вот и мы… Вот и мне – очень дался тот верх!?
Было гетто засвечено светом, где падала в пыль я…
Этот крестик прицела не крест, белоснежный мой стерх!
Этот горб – не болезнь, там храню запасные я крылья…!
__________________________________________________
*
В этом шалом и тупом – «ля-ля-ля»
Я хотела вам сказать лишь одно -
Ешьте…пейте…
Бейте, бля, хрусталя… Но,
-
когда в сердце продырявится дно -
………………………………………….не стреляйте в моего журавля…