СОЛЖЕНИЦЫН
Вдоль, чадящие копотью,
Галереи иконных плит.
Я несусь по подвалам Лубянки.
Люди - глыбы, остывшие танки.
Треск по шкуре зябнувшей моросью,
Меня что-то пока с этой властью роднит.
Междукамерный буфер, капелью морзянки.
Я живой, мое сердце в рассвет говорит.
Я сегодня их всех, этой смёрзшейся полночью
Раскрошу за великий от крови гранит,
Что поставят на грудь мне
В честь тридцать седьмого,
Поклонившись заре
Рельсозвучья немого.
И он хрипнет набатом, сверхкаменный щит.
Орденами тряся прут иудино слово.
Нам вернуть бы своё,
Нам не надо чужого.
Прорастило осечку ружьё
На стене провисевшее семьдесят лет.
И остывшей подачкой - остывший обед
Презентации дня фронтового.
Я пришелец с ГУЛАГа, меня больше нет.
Нас сравняли по льготам немного.
Ты стрелял в меня там,
Поклонись в меня здесь.
Я прошёл это сам.
Только в этом я весь