Безрукой статуей под крышей мерзнет день.
Но все кому не лень выходят аут.
Кораблики в мерцающей воде
Постылой бухты не воспринимают.
Тень божества покрылась чешуей.
Завернутый в фольгу томится завтрак.
Мне хорошо, когда сумбур чужой
стремится переплавиться в порядок.
Мысль скомкана, но, свиток развернув,
Разгладив складки нервного вельвета,
Сон собственную чует новизну,
Бросает мелочь в царскую казну,
Не обижая нищего при этом.
И только статуя под козырьком в ладонь
Кладет несуществующей рукою
Отвергнутый чеканкой золотой,
И прячет луч за мраморной спиной,
Не закрывая горизонт собою.