потухшее время крадётся по душам вчерашним,
неслышно вминает в холодное тело асфальта -
и делает чёрным того, кто иначе окрашен,
и делает чёрными контуры порванной карты…
бредёт наугад, иногда ускоряется в ритме -
и кружится, кружится, выдохом путая входы;
а выхода нет - и не видно, не видно, не видно
ни смысла, ни цели, ни света, ни древнего Бога…
а кто-то идёт - не такой же, как ты, безымянный;
он ищет себя, а находит чужие скелеты -
и смотрит в бездонных глазниц сокровенные ямы,
и бездною кличет нездешнюю суть человека…
потухшее время крадётся в пустых подворотнях,
его догоняет, дарует последнее имя -
и он понимает, что вроде бы счастлив, и вроде
желает тебя - и жалеет, что неисполнимо…
мерцает забавная лампа на столике в детской,
худая ручонка влюблённо рисует портреты -
и чуточку страшно, и даже, наверное, мерзко,
но всё же уютно, когда прикасается Это…
а девочка верит в любовь и потухшее время -
оно как усталое, старое, дряблое солнце -
и снова рисует в ночи безымянного тени,
почти не меняя души благородных пропорций…
пленённое время вплетается в летопись линий,
на кончике кисти - судьба одиноких империй…
а девочка шепчет ему на чистейшей латыни:
«я буду твоей, начинается новая эра»...