В тяжёлом сне я снова посетил
Опять не узнаваемый мной город.
Скрипучих крыл необратимый ворот
Меня недружелюбно пропустил
На площади безлюдное пространство.
И одинок, и холоден стоял
Там обелиск, как символ постоянства;
Он в облаках навершием сиял.
Его своим вожатым намечая,
Я погрузился в уличную сеть,
Себя, как ловко пойманную снедь,
В её ячейках страшно ощущая.
Блуждая в узких тёмных переулках
Искал я свой спасительный маяк;
Он в створ домов не попадал никак.
Повозка на сработавшихся втулках,
Тащимая нерадостным ослом
Меня настигла, к стенам припирая.
Угрюмый кучер, прутиком играя,
Зачем-то обозвал меня козлом.
И я капеллу мрачную составил,
Вливаясь в скрип биением шагов,
Влеком сознаньем непреложных правил:
В плену топографических оков
Идти за тем, кто уж наверно знает
Заветный смысл, что гостю не понять;
Что было мне на грубости пенять
В тот миг, когда надежда ускользает.
И счастье, что «козёл» не охладил
Спасительное это побужденье-
Знакомый Столп уж мной руководил!
Вот и вокзал, а вот и пробужденье.