«Все это было. Лужи на крыльце,
Знакомый профиль мусорного бака,
А у забора – писала собака
С застенчивой улыбкой на лице…»
Под лунный свет, как менестрель,
Пролаю я для вас – секстину.
Пусть видят люди, что кобель –
Поэт, хоть грубая скотина.
На перекрестке – плачет ель,
Сходя с ума в парах бензинных…
В миазмах смога и бензина
Четвероногий менестрель,
Задумчиво описав ель –
Выводит новую секстину.
Такая наглая скотина –
Лохматый городской кобель.
Хоть рифмоплет, а все ж – кобель.
Пусть воздух провонял бензином –
Я не устану быть скотиной!
Во мне не помер менестрель!
И я – пролаю вам секстину
Про неописанную ель.
Приют собачий – моя ель.
Под сенью лап ее кобель
Замыслил не одну СЕКСтину.
Дышу – и кашляю – бензином.
Я – наш, собачий менестрель,
А не какая-то скотина!
Как распоследняя скотина –
Описывать по кругу ель –
Устал лохматый менестрель..
И, утомленный, спит кобель,
И грезит сны в парах бензинных
Про этот… Как его?... Секс в тине?..
Последнюю строфу секстины
(Ну что еще писать скотине?)
Про ночь, пропахшую бензином,
Да неописанную ель –
Допишет на снегу кобель.
Скотина… Хоть и менестрель…
Поэт – кобель? Весь мир – в бензине.
Зачахла ель – из-за скотины.
А менестрель – творит. Секстины…