- Всё сидишь, пишешь, - она.
Я молча киваю, мол, пишу.
- Ты посмотри, как накурено. Окна закрыты. Весь оброс. Оделся, чёрт знает во что. Ты меня слышишь? – привычный поток слов.
Киваю, мол, слышу.
Она уже кричит. Она злится. Потом берёт свою сумочку, одевается и, громко хлопнув дверью, уходит.
Я пожимаю плечами: катись.
Нет! Спрашивается, что ей надо! Что ей всё время от меня надо?
Пишу, не обращаю на неё внимания, - плохо.
Не пишу, обращаю на неё внимание, - плохо: «голова болит».
Трезвый – хорошо, но грустный – плохо.
Пьяный – плохо, но весёлый – плохо, потому что пьяный.
Курю к тому же.
Другая бы радовалась, если не обращаю на неё внимания (понимаю, что не Ален Делон). Нашлась бы и такая, которая рада бы была, что обращаю (хоть и не Ален Делон, но и не урод же совсем).
А этой – всё не так!
Вот и сейчас: хлоп! и ушла.
Куда? Зачем? На ночь глядя!
Может, у неё кто-то есть?
Нет, ерунда!!!
А, даже если и есть, то хрен с ним (и с ней)! В общем, с ними!!!
Ну какая наглость! «Что ты пишешь?» - Какая разница!!! Может, диссертацию. Может, роман. Ей-то что? Главное, что сижу дома! В правой руке ручка, в одном ухе наушник («…И дрожала рука у того, кто остался жив», - поёт В. Цой).
Может, так и проходит любовь?
Может, её и не было никогда…
Но ведь было же нам хорошо! Ведь было?
Было тепло! Я хотел лишь смотреть на неё и более ничего.
(«…А мне сегодня ночью казалось, я живу…», - поёт П. Кашин).
Так что, мне это тоже только «казалось»?!
Раньше трудно было остаться одному хоть на минуту, а сейчас…
- Всё пишешь, - пришла.
Мотаю головой: нет.
Она удивлённо смотрит на меня.
Я на неё: мокрые волосы, вся замёрзшая… Красивая!!!!!!!!!!!!
В общем-то, она права: зачем и что я пишу? когда я успел так обрасти? и во что это я ТАКОЕ одет?!
И НИКОГО У НЕЁ НЕТ!!!
(в ноябре)