С годами мы становимся покорней,
И просто безразличнее, подчас.
И забываем начисто про корни,
Увы, безлично-общего "сейчас".
И чтоб опять, как прежде, закачаться
На счастья упоительных волнах,
Кому-то надо взять – и докричаться,
Сквозь подлость, равнодушие, и страх.
Кому-то надо этот крик услышать,
Тоскливый, превращающийся в вой.
А сердце на два тона слышит выше,
Чем мы услышать можем головой.
Но сердце поберечь от стрессов надо,
Как вянущие глазки от морщин,
В условиях, когда одна награда –
Вниманье невнимательных мужчин.
Не закричу. И не услышу крика.
И в чувство эйфории не впаду.
А ну-ка, милай, сопли подбери-ка,
А то, не поскользнувшись, не пройду…
А я всё жил надеждой – поскользнёшься,
И, ё..лки-палки, в стену головой!
Ведь, ты же до сир пор не признаёшься,
Сама себе, что я навеки твой.
Живешь, не прогнозируя убытка,
И личный культивируя покой.
А каждый день покоя – это пытка,
В застенках не придумали такой!
Я Женщины не видел в жизни вздорней.
И вспыльчивей не видел мужика.
А то, что я заговорил про корни,
Причины две. Одна из них – тоска.
Вторая, право, засмеётесь звонко,
Когда о ней сейчас вам расскажу:
...
Мне снилась
голенастая девчонка,
А я, у этих самых ног,
Сижу…