В году 1989 или 1990, не помню уже, я впервые оказался в Штатах. В это время я учился в аспирантуре и денег у меня почти совсем не было. Но в Нью Йорк очень хотелось. Друзей там было полно. Еще в Москве я сошелся с одним пожилым поляком, мелким промышленником из Бруклина. Он почему-то очень любил Россию, в совершенстве владел русским языком. Очень добрый человек был, отзывчивый и не дурак выпить. Ну и пригласил он меня к себе в гости пожить. Я ему объяснил, что денег у меня почти ноль. Только на билеты и хватает. Тогда, этот великий маркетолог дал мне совет прихватить с собой на продажу чемодан-другой сушеных белых грибов. Что я и сделал. Прилетел в Нью Йорк, привез грибы. Много. Мой друг побежал их продавать. Вернулся через час грустным. Не взяли грибы. Радиоактивными слегка оказались. Так я пролетел. Правда, потом все наладилось, я устроился на работу к одному художнику-монументалисту,приводить в порядок его мастерскую. А грибы с поляком мы все съели постепенно. Супы, жульены… Он был уверен, что ром с Ямайки, запасенный у него в несметных количествах, нейтрализует радиацию.
Я очень привязался к этому человеку и к его семье. Его жена была из Эквадора и говорила только по испански и очень плохо по английском. Сам поляк здорово говорил по русски и по польски, по английски же едва. Их трое детей не понимали ничего, кроме английского. Когда они все вместе собирались за столом, наблюдать их общение было прикольно. Они были все очень добры ко мне.
Потом я улетел в Россию и потерял их. Каждый раз, оказавшись в Большом Яблоке, на протяжении многих лет, я пытался найти своего поляка. Ходили слухи, что Штаты его достали, и он уехал жить в Польшу. Я его часто вспоминал.
И вот, в 2004 году, я в очередной раз, собрав манатки, улетаю из Нью Йорка. Обыкновенно в аэропорту JFK очень оживленно. На пандусе, при входе в терминал Delta толпы народу, такси… А тут – ни одного человека, ни машины. Я удивился очень. И тут слышу, кто-то кричит мне … Сэр, постойте…. Смотрю, бежит ко мне молодой человек в форме секьюрити аэропорта. Говорит: Вы ведь Саша? Да, отвечаю. Он мне на шею бросается…. Я, говорит, сын… Чета (так поляка моего звали). Тут я его узнал, хотя когда видел в последний раз, он совсем мальчишкой был. Выяснилось, что мой Чет умер, уже десять лет назад, в Польше. Его жена, Беатрис, тоже. Когда я их искал, то не знал об этом.
В Нью Йорке 11 миллионов человек…. Была ли эта встреча просто случайностью, не знаю. Но все 10 часов лета до Москвы я думал о Божьем промысле и тихонько плакал (про себя).