Её глаза и чудная фигура –
Таких, клянусь, на свете больше нет!
Её предмет была литература,
Она же представляла мой предмет.
И мы встречались с ней зимой и летом,
Пока её не выследила мать –
Она была единственным предметом,
Который я не в силах описать.
Как классик, не избегнувший ошибки,
Хлебнув, что мне положено, сполна,
Я н е м о г у не в с п о м н и т ь без у л ы б к и
Серьёзнейшие эти времена.
1995.