Отец, ты помнишь мои первые часы?
Ты знаешь, сколько намотали эти стрелки?
Я попытался посчитать, но цифры мелки,
И так мелькают, будто крылья у осы.
Я на свою беду искал, но найден не был
Мной корень истины ни в вере, ни в вине,
Покуда я искал его вовне.
Напрасный труд. Всё время он во мне был.
Я уходил надолго и на час,
И не скучал, хотя был часто празен
Я по тебе, тут смысл иносказен.
Я это понял именно сейчас.
Я был на дне, когда в бокал глядел
Пустой, парил, когда вино играло
В бокале том, но, согласись, немало,
Что жив, здоров, хоть не разбогател.
Main libe Mutter, ты меня прости
За то, что я изрядно поубавил
Тебе здоровья. Ту вину нести
Мне ещё долго. Я бы не исправил,
Если бы мог или хотел ни дня
Из своей жизни, мало не короткой,
Но, верю я, что ты простишь меня.
Одной, последней, неразменной соткой
Я расплачусь, когда-нибудь, потом,
За все грехи: свои, твои, чужие,
И, даже если сгину под кустом,
Он будет выше, чем кусты другие.
А впрочем, в поле, отпустив коня,
Удобней будет пораскинуть руки.
Кто бы тогда не осудил меня,
Ты, знаю, примешь сына на поруки.
Как часто мы эмоции срываем
(плохие – чаще, их ведь большинство)
На ближних, только редко замечаем,
Как рано те седеют от того.
Родные вы мои, из самых близких,
Вы поседели. Я тому виной,
Своей живу я жизнью, не иной,
Хоть, право, целей не имел я низких.
Пускай я не привык искать совета
У нового иль ветхого завета,
Теперь я знаю, все часы спешат.
Кого они осудят, что решат…