Я в детстве думала, что взрослые не спят.
Совсем не спят. По меньшей мере – мамы.
Они стирают или шьют, когда мы
ложимся, с сонмом плюшевых зверят…
Проснувшись, локоны рассыпав по подушке,
уж чуем носиками мамины блины…
Так было. Но состарились зверюшки,
а мамы всё прислуживать должны.
Мы яблоки. У нас нежны бока.
А яблонька – что сделается с нею?
Пишу… И, словно яблочко, краснею…
Я ангелок на маминых руках.
Но нужно с Мамы рисовать иконы!
Ей шестьдесят иль снова двадцать пять?..
Я рядом с нею – как слеза мадонны…
В сорочке детской, в слониках, до пят…
Я стала взрослой – не познав искусство,
держать в руке стихи, как альпеншток,
а научившись маме щедро, вкусно
дарить святое слово, в коем – Бог…
Я свой вопрос на языке наитий
задам, хоть не хочу к вам в душу лезть:
“Вы матери “Спасибо” говорите?
За каждый жест, за то, что мама есть”.