Сон странный приснился намедни,
Не знаю, к чему этот сон.
Был звон колокольный к обедне,
Был дерзок и глух этот звон.
Я видел дорогу и вешки,
Поля, где созрели хлеба,
Гроб белый летел без поддержки,
За гробом – безмолвна толпа.
На лицах – улыбки, искрились
Лукавством не скрытым глаза.
Дорога за ними пылилась,
Вдали бушевала гроза;
И видел в печали одну я,
Лишь ту, что последнею шла,
Беззвучно слова – аллилуйя! –
Её повторяли уста.
Я понял, раб мир покидает
И мир по нему не скорбит.
Я знаю, такое бывает,
Что смерть иногда веселит.
Так кто не достоин и скорби?
По ком не рыдала родня?
Чей прах был в той жуткой утробе?
О, Боже! Так это же я!