В твоем дворце пируют женихи,
Который день питаясь на халяву...
Скажи, ну за какие же грехи
Наслали боги жадную ораву?
Они давно успели позабыть
Зачем сюда явились. Вот потеха!
Их Посейдон не смог бы перепить,
Знать будет нам в казне прореха!
Все потому, что Одиссея нет.
Уж верно, он бы с ними разобрался.
Но в лету кануло немало лет,
С тех пор, как царь с тобою распрощался.
Сказал, что ненадолго, по делам
Смотается он в Трою, и обратно.
И жертву должную воздав богам
Отправился, но людям непонятно
Его отсутствие. Оно страшит
Без пастуха оставшееся стадо.
Ведь если что- никто не защитит,
А вступятся- потребуют награды.
И правильно, но только где же взять
Твоей Итаке горы золотые?
Ну ладно, у кого торговец зять,
Или в родне давно одни крутые.
Что ж остальным, молиться на Олимп?
На что сдались Зевесу наши беды!
Он думает, поди, кого из нимф
Вечор позвать на тайную беседу.
Мы верили, что будет Телемах
Отцу заменой. Кровь тому порука.
Но стало ясно - воин он не ах,
Не может растянуть отцова лука!
Да и не хочет. День-деньской в горах
Он с пастухами бедными проводит.
Не думает о царстве Телемах,
Себе, бедняга, места не находит.
Пустеет дол, и зарастает сад.
И ты грустишь, у зеркала старея,
И плачешь, устремив на море взгляд,
Но там не виден парус Одиссея.
И ты уже не ведаешь сама, кто ты:
Вдова, жена, или невеста.
Вокруг тебя лишь шум и кутерьма,
И нет в твоей душе живого места.
А крысы с корабля бегут на бал,
И ребра волн торчат из туши моря,
И холоден луны немой оскал,
И глохнет свет в безжизненном просторе.