Из далёкой глубинной,
Римской эпохи,
где трибун в Колизее о победе вещал
соберу терпеливо, соберу всё по крохам,
что в походах военных костёр освещал.
Колесницы грохочут
и флаги победно трепещут.
Клеопатры галера
за мысом мелькнула на миг.
То позвал её Цезарь.
А следом зловеще
Брут с кинжалом старшего брата настиг.
Ну а выше, по Альпам
Децебал ведёт войско,
чтобы Дакии участь
решилась силой меча.
Изнурительный бой, но
не ради геройства,
ради дома, в котором
своя бы светила свеча.
Вот упал с него шлем.
И окинул он взором сраженье.
А над смертным одром
ликовало уже вороньё.
- Что ж, – сказал он себе,-
будет такое решение:
если Родины нет,
то и сердце не нужно моё.
Он пронзил свою грудь.
Встрепенулись в ногах эдельвейсы.
Белый-белый цветок,
он от крови его заалел.
И пронзительно-синее
качнулось к нему поднебесье.
И упал Децебал.
Меч о камень прощально ему прозвенел.
Децебал!
Я смотрю на тебя
из другого тысячелетия.
Столько пало!
А сколько падёт ещё!?
О, нелегко человека очеловечивать,
Если от пращура недалеко он ушёл.
Вознёсся кинжал.
И дуло грозит автомата.
И яд подливают в бокал с вином.
Ради наживы брат убивает брата,
Но как Децебал уже не уходят давно…
Из далёкой глубинной.
Римской эпохи,
где трибун в Колизее о победе вещал,
поднимаю истории малые крохи.
И сажусь у костра,
где вас ждать обещал.