Подражание всем
Неподалеку от города Чувствинска в погожий летний день сидели на дереве двое дюжих молодцев в непотребном виде и зазывали прохожих на ярмарку. Народ шел косяком. Попадались совершенно разные экземпляры и на любой вкус. Были, например, толстые снизу, но зато тонкие сверху. Были – наоборот – снизу тонкие, а сверху толстые. Еще были, - которые сверху и снизу тонкие, а посередине толстые. И, наконец, был один, у которого сверху и снизу было все, как полагается, но зато посередине вовсе ничего не было. Периодически попадались люди в шляпах и галстуках, старательно прогуливавшиеся со взглядом, устремленным вдаль.
Двое дюжих молодцев на дереве продолжали надрываться:
- Всяк, у кого карман не пуст,
Заходи на ярмарку чувств!
Ярмарка чувств зародилась на этом самом месте давным-давно, или даже на год раньше. Основательницей ее была уроженка города Чувствинска Виолетта Вертихвостовна Случкина. Именно здесь во время оно она впервые стала продавать чувства и, надо сказать, товар быстро нашел покупателя. Постепенно сюда стали приходить и другие торговцы. Ярмарка росла, ассортимент расширялся. В продаже появились эмоции, амбиции, кондиции, прострации и даже экзекуции. И, в конце концов, здесь стали продавать и покупать все.
Двое дюжих молодцев на дереве продолжали надрываться:
- Желающих увеличить бюст
Приглашает ярмарка чувств!
Как было отмечено выше, народ шел косяком. В недрах этого косяка бодро вышагивал и герой сего повествования Маргарин Фонендоскопович Слухайло, человек принципиальный и без левого уха, утерянного в борьбе с беспринципностью. Правое ухо в этой борьбе он частично спас, но все же оно было значительно вытянуто и, в конце концов, оторвано. Дабы сохранить собственное лицо, Маргарину Фонендоскоповичу пришлось прибивать оторванное, но спасенное ухо специальными косметическими гвоздиками. Но за несколько неспокойных лет гвоздики сильно проржавели и их надо было заменить, а так как шляпки у них были перламутровыми, то нигде в другом месте достать эти гвоздики было решительно невозможно.
Двое дюжих молодцев на дереве продолжали надрываться:
- Если ты не Маттиас Руст,
Заходи на ярмарку чувств!
Ярмарка выдалась на редкость разнообразной. Большой темноволосый мужчина с усами, оргастически зазывая, предлагал богатый выбор интимного ширпотреба:
- Наилучшие рекомендации!
В процессе эксплуатации
Не поддается дефлорации!
Дама неопределенных лет и неопределенной конфигурации в суровом платье, навсегда похоронившем тайну ее бюста, визгливо вещала:
- Любовная бакалея!
Одна штука – семьдесят пять копеек!
Народный умелец характерного склада, неистово подергиваясь и прицокивая языком, предлагал приобрести клизму с манометром собственного изготовления.
И еще, еще, еще… Во всю бесконечную длину и столь же бескрайнюю ширину бурлила и торговала ярмарка чувств. Помимо денежных операций можно было обменивать товары натурой. За одного битого предлагали двух небитых, шило можно было обменять на мыло, отечество – на количество, любовь – на морковь. Но Маргарину Фонендоскоповичу были нужны гвоздики, а товара для обмена у него решительно не было. Была, правда, фига в кармане, но ее он решил придержать для более подходящего случая.
Двое дюжих молодцев на дереве продолжали надрываться:
- Эй, ценители всяких искусств
Не пропустите ярмарку чувств!
К Маргарину Фонендоскоповичу подошел мужик в тулупе.
- Слышь, братка, купи душу!
Мужик раскрыл мешок и Слухайло увидел в нем душевный антрекот. В нос ударило тухлятиной. Маргарин Фонендоскопович брезгливо поморщился. Мужик в тулупе наседал:
- Ты чаго морду воротишь? Душа свежая, почищенная. Сам вынимал. Килограмма на два потянет. Ежели гидрага есть – можно махнуть.
Маргарину Фонендоскоповичу душа была не нужна. Ему были нужны гвоздики для правого уха. «Душа – это не принципиально», - отрезал он и пошел дальше по ярмарке.
Мужик в тулупе пробурчал в спину: «Ишь, морду воротит, интелихенция. Тьфу!» Надо отметить, что мужик оказался прав. Слухайло действительно принадлежал к интеллигенции, поскольку работал в чувственской газате «Оскомина».
Двое дюжих молодцев на дереве умолкли, так как крайний упал. Молодца подняли и унесли. «Надорвался»,- подумал Маргарин Фонендоскопович и вдруг увидел гвоздики. Как раз те самые. Со шляпками. Их продавала томная женщина без пупка, но зато с ушами. Выяснилось, что гвоздики пойдут только в обмен на пупок.
- Я дама утонченная, так что без пупка мне – никак!
«В принципе, пупок – это не принципиально, - подумал Слухайло, - можно и фанеркой заколотить». И сделка состоялась.
По дороге назад Маргарин Фонендоскопович заглянул в лавку старьевщика. Там продавали двух евреев, одного сумасшедшего диссидента, попугая, говорящего на идиш, и еще кучу всяких разностей. Снаружи донеслось магнитофонное «… и я зажал в кармане пальцы в виде фиги…» Слухайло нащупал свою. «Лежи, лежи, родимая; еще не время».
Затем он вышел из лавки и направился домой. В кармане позвякивали гвоздики – дин-дин-дон, и только один – бзик-бзик. «Старый подсунула», - понял Маргарин Фонендоскопович, но не огорчился. Настроение у него было отменное. Впереди ждала работа: предстояло записать все увиденное и услышанное. А рядом шли люди. Веселые, жизнерадостные, полные оптимизма. Был летний погожий день.
1987