Порой я радость приносил
И знаю то, что эта радость
Было сильней всех светлых сил,
Но всё же часто я творил
Обыденную гадость.
Садизм в душе (наверно гены):
Кого люблю - сгубить пытаюсь.
За это режу свои вены,
Лбом бьюс о стены-
Вообщем каюсь.
Остановить не раз пытался
И самосуды проводил,
Но в глубине души завыл:
Каким я был - таким остался...
Клеймо, позорная печать -
Душа разгульного садиста,
Но я могу всё в руки взять:
Тоской по венам пробежать
И умереть довольно быстро.
"Скажи на милость мне,-спросил я друга,
Пока печаль в конец не съела:
И что же я тебе такого сделал,
Что пожимаешь ты мне руку?"...
И суд присяженых оправдал
И дал амнистию поэту,
За то, что он не воровал
И впринципе ничем не помешал...
Но я ведь не нашел ответа!
Не самокритика кипит:
Я знаю! Знаю, что пропащий!
Мать налила мне суп вчерашний...
Такой настрой! И снова сбит...
Он как любовь, но только чаще
Вскипает пламенем в груди:
Мне самосуд наверно слаще,
Чем девушка в зеленой чаще,
Чем пыл, сжигающий, любви...
Я скандалист, на всех кричащий,
Но я - есть я. Порой противно:
Со стороны, как Буратино,
Всё дорогое в землю хоронящий...