По пустынной дороге я иду, как слепой.
Веет ветер холодный над моей головой.
И зловещие тени душу спутать хотят.
Голова тяжелеет, и темнеет мой взгляд.
Все потеряно где-то, только ночь впереди,
Может вечно по этой мне дороге идти…
Ничего не осталось, лишь надежда одна,
Как известно, последней умирает она…
Как длинна эта ночь, далеко до утра.
Но очнуться заставил теплый запах костра.
Чей-то старческий голос вдруг окликнул меня.
Я увидел цыганку на земле у огня.
- Здравствуй, путник печальный. Далеко ли идешь?
Сядь со мной, здесь тепло и покой ты найдешь.
И со старой цыганкой раздели ты еду,
И поведай ты мне про печаль, про беду.
А не хочешь, сама я все тебе расскажу.
Дай-ка ручку, мой милый, я тебе сворожу.
Ничего не возьму я за это с тебя,
Вижу я, не осталось ничего у тебя.
А ведь жил ты в достатке, и в беспечности жил,
Никого не жалел, ни о чем не тужил.
Доставалось тебе все легко, без труда.
А потом к тебе в дом постучалась беда.
Ведь ни радость в дорогу тебя позвала,
Ни она нас с тобой среди ночи свела.
Зря ты ищешь кого-то, зря куда-то идешь,
То, что было когда-то, ты уже не вернешь.
И старухе цыганке уж поверь ты, сынок,
Тот тебе не поможет, кому ты не помог.
Доведется тебе много горя хлебнуть.
Утешеньем не будет тебе этот путь…
И один я остался, с пустотой впереди,
И, наверное, вечно по дорогам бродил.
Вспоминал, как цыганка говорила в тиши:
“Нет свободных на свете, все в плену у души”…