Он в стихах воспевал тонкий гурии стан.
Лик прекрасный укрытый чадрою.
Он мудерец и хитрец, он поэт, он Хайям.
Пусть Аллах его дух упокоит.
Все гурии те стали глиной уже,
Под выцвевшем небом Востока.
Был пьяницей, циником, старый Хайям,
Но - любим был - не меньше пророка.
Вновь с минарета кричит муэдзин
Помолиться Аллаху народ созывая,
Пусть Хайяма помянит хотя бы один,
Кто рубаи его прочитает.