Кто с Сатаной вёл битву в темноте,
Тот знает, сколь коварны искушенья,
Что по незнанью и по простоте
Порой мы принимаем за везенье;
Как, заглотив "до самого хвоста"
Раскиданную Сатаной приманку,
Начать мечтаем с чистого листа
Жизнь новую... но завтра, спозаранку.
Но "завтра" не бывает никогда.
Всегда – лишь бесконечное "сегодня".
И мы в рутинных, бытовых трудах
Крутясь, вдруг предстаём на суд Господний.
И спросит Он: "Как жил ты, Человек?"
Ища ответ, назад мы оглянёмся, –
Что нажили мы? – прошлогодний снег!
Пришли нагими, голыми вернёмся.
Возрадуется вновь Сатанаил! –
Ещё один, живя во тьме, вслепую
Не распознал, что Дьявола взрастил
Он сам в себе. И Сатана ликует...
.........................
Йегошуа с Филиппом и с Фомой
Неоднократно, проходя селенья,
Встречались с поджидавшей их толпой
Больных людей, желавших излеченья.
И проповедь звучала, каждый раз
Приобретая новую окраску –
То мудрый, поучительный рассказ,
То притча, то мистическая сказка.
Молитвою, водою и постом
Пришедшие здоровье поправляли,
Что было редким чудом при пустом,
Ессеями хранимом ритуале.
Фома с Филиппом только лишь на год
Моложе их Учителя, но это
Учёбе не вредит. Наоборот –
Скрепляет узы Нового Завета.
Филипп, хватая прямо на лету,
Запоминал приёмы исцеленья,
В Учительскую веря правоту,
И в ней не сомневаясь ни мгновенья.
Фома же был немного не таков.
Вникая в каждый жест, в любое слово,
Дотошно добирался до основ,
Рискуя показаться бестолковым.
Однажды он спросил Йегошуа:
„Равви, зачем одним выздоровление
Даёшь ты сразу, лишь сказав слова,
Других, спросив о вере в исцеление,
Ты лечишь наложением руки,
А третьим – только пост и очищение?
Хотя их муки тоже не легки,
Ты их не лечишь словом, тем не менее.“
„Ты помнишь, я сказал однажды вам –
Тогда со мной вы только день пробыли, –
Что каждый должен исцелиться сам?
И это отменить никто не в силе.
Тех страждущих, о ком ты говоришь,
Лечил не я. Но всех их излечила
Их собственная вера. Нужно лишь
Узнать, сколь велика их веры сила.
Одним и слова хватит, а другим
Необходимо рук прикосновенье.
Тем самым как бы, мы освободим
Натянутого лука напряженье.
Стрела их веры метко поразит
Сокрытого в душе их духа злого,
Тот в панике и страхе прочь бежит,
Ища себе пристанища другого.
Но средь людей таких – на семь один,
А в шестерых других нет крепкой веры.
Поэтому для них необходим
Другой подход, нужны другие меры.
Злой дух, к тому же, может одержать
Не только душу, но вселиться в тело.
Тогда больного нужно исцелять
Лишь очищеньем – полно и всецело“.
Само собой, что про Йегошуа
По всей округе слава разлеталась.
До Вифавары донесла молва,
Что де – пророком новым применялась
Особая молитва, новый стиль,
Иной обряд, учение другое,
Что Он не так, как Йоханан крестил,
Мол, всё не так, и прочее такое.
И усомнился в брате Йоханан,
Послал учеников, чтоб убедиться –
Что в этих слухах правда, что – обман,
И что на самом деле там творится.
Ученики близ города Енон
Нашли Йегошуа и вопросили:
Кто должен был прийти, мол, точно – Он?
А то, мол, самозванцы приходили,
Обманывали Бога и народ,
Твердя, что их послал-де сам Йегова...
Ты – тот, чей ожидали мы приход?
Иль нужно ждать кого-нибудь другого?
Йегошуа сказал послам в ответ:
„Глядите ж! и скажите Йоханану –
Слепые прозревая, видят свет,
Хромые ходят, позабыв изъяны.
Глухой с рожденья – обретает слух,
С рождения немой – благовествует,
Безумных покидает злобный дух,
И всяк страдавший, ныне торжествует.
Блажен не усомнившийся во Мне!
Отец Небесный, вам добра желая,
Меня послал к вам. И блажен вдвойне
Кто, зная Сына, и Отца узнает.
Я послан падших духом излечить,
Нести благую весть о Царстве Божьем,
Рабам греха свободу возвестить,
И силу дать убогим и ничтожным“.
Посланцы Йоханановы ушли.
Тогда иные, бывшие при этом,
Насмешливые речи повели,
К Йегошуа нацелившись в клевреты:
Что мол, ходили в пустынь поглядеть-
Послушать обличителя пороков.
Что ж, – бесноватый, голос будто медь,
А – усомнился! Не к лицу пророку!
Йегошуа ответил им в сердцах:
„Так что же вы увидели в пустыне?
В одеждах пышных гордого жреца,
Что словно кедр, растущий на равнине?
Иль, может быть, вы видели тростник,
Клонимый ветром? Может быть, пророка?
А я скажу тому, кто не постиг –
Пророка! Да! И больше, чем пророка!
В одеждах пышных ходят во дворцах,
В пустыне их носить не подобает:
Там ветр сомненья сокрушит жреца,
Как сильный ветер дерево ломает.
Тростник же – буре противостоит!
Его колеблет ветер, не ломая.
Так и пророк в сомненье устоит
Ни Божий дар, ни веру не теряя.
А Йоханан – божественный пророк!
Из всех, рождённых жёнами пророков,
Он – самый больший, ибо, он предрёк
Что Царства Божья наступают сроки.
Но в Царстве Божьем каждый столь велик,
Что даже он там будет наименьшим.
И посему, обуздывать язык –
Я называю правилом первейшим!“
Прибавить можно ль что-то сверх того?
И устыдились те, кто осмеяли
Пророка Йоханана, что его,
Как и других – сомнения посещали.