Струна задрожит и аккордом прольется
и голос, исколотый словом,
песню из тела тащить надорвется,
и хриплым откликнется стоном...
Посол человеческий улиц и гор,
пароль разобщенной надежды,
в комедиях века трагичный актер,
прямой, грубоватый и нежный.
Себя в миллионный тираж запустив
друзей и магнитофонов,
гитару повесил и закурил,
и умер с несказанным словом.
И где не досказаны Пушкин и Блок,
Лермонтов и Маяковский,
лукавый и ясный и честный твой слог
с другими гуляет по-свойски.
Две жизни у смерти не украдешь,
дай бог нам с одной расквитаться,
а ты по России где хочешь поешь,
и после смертельного глянца.
На русской равнине, под русским дождем
лежат твои русские кости,
быть может, все мы и на свете живем,
так чтобы прийти к тебе в гости,
чтобы за честь ты почел бы принять,
чтоб в жизни посмертной огранки
ты новые песни для нас захотел бы сыграть
как в жизни былой, на Таганке.
1987 г.