......Из песенок труверки.........
_____________
"...Храм Божий отстоять любой ценой,
Очистить Город Святый от неверных,
Пятнающих обитель Бога скверной,
Презрев лишения и пустыни зной!.."
http://www.stihi.ru/2005/11/13-890
_____________
Силен и дерзок граф Фромон.
Как безземельный младший сын,
В Cвятую землю едет он
Из всей своей семьи – один.
Палатка с шелковым гербом,
Десятой копий с булавой.
Доспехи латаны рабом.
А конь – иссине-вороной.
Ведет лошадку про запас.
Оруженосец в поводу.
«Мой сын! Вестей я жду от Вас, -
Сказал отец, - И Вас я жду!»
Бульонский герцог взял его
В свой многочисленный отряд.
Граф не боится ничего.
Граф отличиться будет рад.
Константинополь встретил их.
Багряным золотом парчи.
Перед дворцом отряд притих,
Лишь грозно лязгали мечи.
Сам император Алексей
Изволил рыцарям сказать,
Что он не знает крепостей,
Которых бы гостям не взять.
Решенье и решимость есть
Преодолеть пустыни жар.
«Порукой Богу – наша честь!» –
Сказал епископ Адемар.
Объединились для войны
Властитель Юга – граф Раймунд,
Войска епископа Пюи,
И сам Нормандский Боэмунд.
Желая сохранить себя,
Враг не бросался с ходу в бой,
Кружил он, фланги теребя
И увлекая за собой.
На склонах Дорилейских гор
Был окружен французский стан.
Фромон уныло хмурит взор:
Уж слишком обнаглел султан!
Пехота мрет под градом стрел,
От страха женщины кричат.
Священники над грудой тел
Вручают Богу всех подряд...
Привстал Фромон на стременах:
«Вперед! За мной! Дадим урок!
Кого ума лишает страх,
Того пускай спасает Бог!»
Рванули лошади в галоп.
Здесь каждый был сражаться рад.
«Освободим Господний Гроб!
Освободим Господний Град!» –
Ревели триста глоток так,
Что раскололись небеса.
Никея пала и Керак –
Востока древняя краса.
Немало боли, много слёз –
Солдаты или палачи?..
…Фромон был ранен, и в обоз
Его отправили врачи.
Потерян счет прошедшим дням
Но выжить надо бы суметь.
Ведь повсеместно – там и сям
Жнет свою жатву Дама Смерть.
Еще полгода или год,
И в блеске золота пред ним,
Виденьем сказочным встает
Блаженный Иерусалим.
Фромон молитвы зашептал,
Колени погрузив в песок:
Последний бой… Последний вал…
Последний бешенный бросок…
Осада длилась пять недель.
Еще неделя – и беда.
А где-то мягкая постель.
А где-то чистая вода.
Затягивать осаду – ад,
Штурм был бы более с руки.
Бульонский герцог не богат,
Как, впрочем, все его полки.
Кто будет жив, а кто – убит,
Кто будет мучиться от ран…
Осадной башни жуткий вид
Привел в смятенье мусульман.
Заполнен трупами солдат
Был доверху осадный ров.
И кровью загустел закат...
Фромон покуда жив-здоров.
К утру на башне он стоял,
Прикрыв себя чужим щитом,
Который он с кого-то снял.
Вокруг – Гоморра и Содом!
Вот мост коснулся древних стен,
Ну, что ж, теперь вперед! Быстрей!
Здесь никого не брали в плен,
Здесь крик звенел: «Убей! Убей!»
Фромон, спустившись со стены,
Рубил без устали врага.
Нет, он не чувствовал вины,
Он чувствовал – болит нога.
«Да пусть навеки буду хром,
Но я очищу этот град!
Здесь будет мой богатый дом,
Здесь будет мой волшебный сад!»
Но, получив стрелу в плечо,
Он пошатнулся, как во сне.
И что-то липко-горячо
Струилось по его спине...
Захвачен Иерусалим.
Над трупами – жужжанье мух.
Теперь доволен будет Рим.
Солдаты переводят дух.
Бульонский герцог входит в раж:
«Рассеян и повержен враг.
Отныне город этот – наш!
Берите всё! Да будет так!»
Монахи в помыслах чисты.
А воины, которых тьма,
Поспешно вешали щиты
На все свободные дома.
Но вновь израненный Фромон
Стонал в горячечном бреду.
Два месяца боролся он,
И все же одолел беду.
Однако время не вернуть.
Забиты теплые места.
Что ж, граф, пора в обратный путь.
Ты славно бился за Христа!
Мечта рассеялась, как дым...
В досаде зол, в досаде пьян,
Он едет нищим и больным
Домой, в далекий Монмельян.
Бог видит, не его вина -
Турецкий снайпер виноват.
...Моя баллада так длинна,
Что я закончить буду рад.