После метельной и мглистой зимы
страшное солнце пришло из тюрьмы.
Вмиг порастаяли крыши-сугробы,
что укрывали дома, точно гробы.
Вмиг по полям, где вчера был каток,
хлынул поток.
Наплывает вода на посёлки, на рощи, на пашни,
разрушая мосты, превращая в развалины водонапорные башни.
Эй, старожилы, вы где? Что за злобные вёсны?
Где наши лодки, где наши челны, да и где наши вёсла?
Не запаслись? Или, может, их кто своровал, продырявил?
Где же мы были! И что за слепец нами правил!
Наплывает на сушу большая вода,
наступает на церкви, на сваи, суда,
на суды, на театры, вокзалы и аэродромы.
А на небе, злорадные, воду приветствуют громы:
«Эге-гей! Наплывает на землю большая вода,
назревает у нижних большая беда!»
Земноводные чудища – конь и корова с быком –
ржут и мычат, а за ними, потоком влеком,
уплывает крестьянин: заделался он моряком.
Неуклюже вступая в стихию сраженья,
он из белых подштанников парус,
а вскорости флаг пораженья
поднимает над крышей,
над палубой-крышей,
леером-крышей,
выше и выше…
Так и плывёт он до самого лета,
вёслами старых стропил на плоту загребая,
поначалу смеясь, а потом
забывая
веселье,
не чая,
а справит ли где новоселье.
Здесь ли причалит он, там ли –
всюду стремнины, оползни, сели.
Видно, приспело время
разбрасывать камни.
Видно, приспела стихии страда:
пенится, плещет, бушует вода,
поглощает деревни, берёт города.
На земле созревает иная среда:
наступает вода,
наплывает вода
в те края, что доселе не знали её никогда.
И пустыни осколками-глыбами льда
покрываются:
айсберги с полюсов нынче сюда
наконец добрались
для земного Суда.
Наплывает вода.
Всё под воду уйдёт.
Может статься, кого-то вода обойдёт,
но немыслимо выдержать после тех вод
лишний день или час
одиноких невзгод, -
если ты не пытался спасти
потерпевших крушенье.
…А она прибывает, Большая Вода –
на Земле созревает иная среда,
даже если и кажется: всё как всегда
и до вас не добрался Великий Тритон
Наводненья.