Другу моему - Саше Романову
Изнежен прохладой простынь,
Распластан на холмах подушек,
Лежал он, читая латынь
Вселенского звездного слога.
И жило предчувствие Бога
В пустынной и гулкой ракушке,
Разомкнутой в черную синь.
А тело бесплотным, как дым,
Меж тем становилось, и ветер
Влетал от Него вестовым,
Неся долгожданное слово.
Как сон осыпались оковы
Земных притяжений. Из клети
Он облаком плыл кочевым.
Катился слезой дождевой
На травы заросшего сада,
Звенел ключевою водой,
Стыл камнем у плещущей кромки.
Шиповником зябким в потемках
Пил влагу небесной прохлады.
И не возвращался домой…
И не возвратился домой.