«Кто там? Если то ваши проказы, духи земные,
Будет беда вам; мой дядя Струй вас порядком проучит».
В.А. Жуковский
Знаешь, наверное, с каждым бывает такое.
В раненых сумерках, если прищурить глаза,
Видишь, как Струй, на высоком тринадцатом стуле,
Пишет впотьмах и пытается что-то сказать.
Или стоит - зЕло страшный, седой, полустертый.
Пристально смотрит. Он с детства к гляделкам привык.
- Чур меня, мамочки! Лучше прикинуться мертвой.
Только в боку колотьё и обложен язык.
Если присмотришься, призраки вмиг распадутся.
Ноги-колготы протянет шлафрок-артефакт.
Головы в иглах, как кактусы. Утро ходульно.
Фокусник-стул надевает за ширмою фрак.
Что наживать в эту пору божественных цыпок,
Лапок гусиных, всамделишных жизненных сур?
Дышит поверхностно, словно пингвин в Антарктиде,
Грудь ледяная и морщит ее кракелюр.
Падаешь слева и сразу становишься светом.
Сам себе крикнешь над ухом, что больно ему.
(Помнишь, Тарасову в фильме с известным сюжетом?)
Щур прочирикал, и месишь в Березове тьму.
И хорошо - то, что мы не трехглазые Шивы.
Клацают стекла очков на хвостах обезьян.
Вижу вторую строку.
Все, как есть - моны лизы.
В розовых линзах умру, как святой Себастьян.