Из Ури Цви Гринберга
Лишь тот, кто под вечер вернулся в селенье:
К своим деревам, что прекрасны всегда,
К наделу родному до сердцебиенья,
К колодцу, в котором искрится вода,
Не в город – в село, на исходные круги,
Не так, как изнанник – в трактир на постой,
Идёт он тропою под шагом упругой,
Росистой и солнечной, птичьей тропой.
Здесь зорек малиновых слышатся звоны,
А сердце стучит словно птица в груди.
Плетень. Открывается дверь в белый домик,
Который руками легко охватить.
На крыше гнездо, растрепалась солома.
И блики в окошко бросает луна.
Жене и малюткам – приветное слово.
Поужинать сел, а вокруг – тишина:
Как будто затихли все скрипки и флейты.
Он спит, ночь древесным покоем полна.
Ощущение Родины – главное для человека
Среди всех ощущений для разных времен и эпох
С той поры, как босым он ступил на земную поверхность,
И пока с головою одежды не скрыли его.
Но построится город, и заскрежещет дорога,
И земля под газонами спрятана будет от глаз.
И исполнится тело и гневом, и злобой.
Лишь тот, кто под вечер вернулся в селенье,
Вернулся в свой дом,
Городского изгнания груз словно свалится с плеч.
И к нему вдруг как будто приходит прозренье:
Как бесцельно потеряно всё, что так важно беречь.
И Отечество первое, был из которого изгнан,
И второе, которое сам потерял,
Как подбитые крылья за плечами повисли.
Вот причина изгнанья и злобы…
Я вернулся в селенье как будто к истокам -
К огоньку, ароматам, усладе, покою,
Из колодца напьюсь первозданной водою.
Возвращение – это особое чудо.
Рядом с кузницей – дерево так же, как прежде.
Кто-то с поезда сходит под вечер в надежде.
И я вижу: по полю идёт он тропинкой знакомой,
Той росистой тропинкой, звериной и птичьей.
И деревья приветливо машут листвою.
Сельский дом, где солома на крыше, ограда,
А под крышею – всё, что мне надо.
Вот зашёл, и в окошке затеплился свет.
Только в город я ночью опять уезжаю,
Что поля поглотил и где места свободного нет,
Но туда почему-то поеду я снова,
В мир, где царствует злоба.
Поселянин походит на древо порою ночною:
Погружен в размышленья на склоне тяжёлого дня.
И росой, и слезами пропитано тело,
Словно поле, как древо.
Человек – господин в своём доме,
Если сельского домика крыша
Самого человека не выше.
Не сравнить с высотой городскою,
Где взлетают стена за стеною
У любого над головою…
Человек по городу идёт,
Словно он бездомный странник.