Меня спросила вчера в трамвае
Мадемуазель в голубой шубейке,
Что, может быть, я случайно знаю,
Как ей добраться до Маросейки.
Я ей ответил: в трамвае – сложно,
В метро... людей – миллионов двести,
Да, на машине, конечно, можно,
Но тут ведь близко... пойдемте вместе ?
Она подумала и согласилась.
Мы познакомились и улыбнулись.
И хоть на улицах мерзко было –
Мне не было дела до этих улиц.
Ее звали Тая. Меня – иначе.
Мы шли столицей, болтая мило,
Я ей твердил: Вы – моя удача,
Она смеялась. Она веселилась.
Мы шли и светились, как два полубога,
Сквозь переулки, бульвары, лазейки,
И было страшно тогда немного,
Что мы дойдем-таки до Маросейки,
И нам придется расстаться с Таей,
А мне не хотелось до боли, до дрожи,
Хотя до сих пор я, поверьте, не знаю,
Что так цеплять человека может.
Нам оставалось лишь несколько метров,
Когда вдруг Тая остановилась,
Меня обняла и, дрожа от ветра,
Шепнула мне тихо: «Спасибо, милый.
Смогу я добавить еще лишь два слова –
Я сказочно рада, что ты был рядом.
Но мы не прощаемся. Я вернусь снова,
Зимой, через год. Поверь мне, так надо»
Я, ошарашен, стоял, внимая,
Ее словам. И в вечерней дымке
Под взглядом тихо исчезла Тая,
Как исчезают в руках снежинки.