Cat Moor
litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=54492
«НАС - НА БАБУ?» Дебют Господина Рецензента на сайте "Литсответ"
Продолжает удивлять близорукость критики, которая до сих пор не подвергла анализу скандальное произведение "Из-за острова на стрежень".
Напомню:
"Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны,
Выплывают расписные,
Острогрудые челны".
То есть, зачин не предвещает драмы, хотя сравнение "острогрудые" сразу наводит на мысль об озабоченности автора. Сюжет также незатейлив.
Бандюки, ограбив местное население, двинулись по Волге во главе с пьяным Разиным. Повод для выпивания у Степана был: он только что женился на персиянке. Где откопал господин Разин персиянку на берегах русской реки, большой вопрос.
Однако невеста понимает, что попала. Жених, склонный к болезненной риторике, произносит тост.
"А княжна, потупив очи,
Ни жива и ни мертва,
Молча слушает хмельные
Атамановы слова".
Она еще на что-то надеется. Она думает: захватив Москву, муж пристроит ее фотомоделью, а она нарожает ему детей. С деньгами, ей кажется, тоже проблем не будет: награбили столько, что внукам хватит. Степан отмоет бабло, построив, например, водный дворец.
Так бы оно и случилось, если б не боевики. Из-за долгой разлуки с женщинами они сменили сексуальную ориентацию. С отвращением наблюдая, как жених обнимает "персиянки стан", они понемногу начинают возмущаться.
С точки зрения свободы выбора, их ропот обоснован. К тому же бесконечные скитания и фактическое безбрачие обернулись пьянством, педерастией, а также совокуплением с мелким рогатым скотом. Так что после зачисток они напивались до изумления, а затем, отложив мушкеты и боевые топоры, сладко любили друг друга в шатрах (наиболее застенчивые спускались к челнам).
А тут - баба, да еще не русская!
Вполне понятно, что геи-повстанцы не могли этого стерпеть и выказали Разину ревнивую укоризну: "Нас на бабу променял?!"
Из этой волнующей строфы, кстати, выясняется важная подробность. Стенька еще не променял. То есть, не совсем променял. Я, типа, "только ночь с ней провозился", - законно возразил геям атаман.
При этом персиянка могла подумать: "Провозился, блин!.. Нажрался медов и захрапел, как боров! И толкала его, и трясла, даже ведро воды на морду вылила - бесполезно!" Она также могла ностальгически вспомнить красавцев-персов на арабских скакунах, которые лишили ее девственности, но об этом в тексте - ни слова...
Между тем, ситуация на челнах обострялась. Ревнивые ополченцы роптали все громче, трагедия нарастала, Ее Высочество была обречена.
Забегая вперед, заметим, что шутки с Ираном плохи. У них атомная бомба почти в кармане. И невинный конфликт на просторах "речной волны" мог бы активизировать террористов. Но г-н Разин был с большого бодуна, а подчиненные - оскорблены.
Перед Стенькой встал тяжелый выбор.
Вылупив глаза, он мучительно решал, что делать ("Буйной кровью налилися атамановы глаза").
Приняв, наконец, решение, он поступает так:
"Мощным взмахом поднимает
Он красавицу княжну
И за борт ее бросает..."
То есть, "чтобы не было раздора между вольными людьми".
Тут уж "вольные люди" вздохнули с облегчением.
Не умевшая плавать, Ее Высочество барахталась в "набежавшей волне", взывая о помощи. Тщетно! Отвернувшись, дружки г-на Разина целовались взасос, а также подливали мрачному атаману вина в немалый ковш. Подробности сразу начавшейся после этого оргии можно было бы и опустить. Если б не новый герой, который появляется в конце истории.
Это некий Филька, которому было велено плясать. По словам автора, запуганный Филька так сплясал, что из головного челна выпали пушки, а сам челн чуть не потонул.
Удивительно, как это произведение прохлопала цензура всех времен - от Бенкендорфа до гэбэшников! Представляется, что пока не поздно, следует запретить публичное исполнение аморальной песни, изъять текст из всех библиотек, а музыку оставить, чтобы она, музыка, звучала подобно гимну нашей многострадальной родины, когда еще Михалков не написал для него очередной текст.
Господин Рецензент
__________________________________________-
Пародия.
Вот, носила б сарафан
С расписною блузкою,
Не роптал бы дрУгов стан:
Баба, мол, нерусская!
И не бросил бы в волну
Стенька Разин пленницу:
Не поднял бы ни одну,
Пьяным, соплеменницу!
Наши бабы - хоть в огонь!
С молоком кровь смешана!
Аж, шарахается конь!
Так лещей навешает,
Если с бодуна кому
Глупостей захочется,
В миг забудет, что к чему!
Разом обесточится!
Снизит - бац!- тестостерон
Звонкою пощеченой!
Быть отныне обречен
Геем озабоченным!