Посвящается Максиму Шраеру
…где-то в окрестностях рая,
в Бруклинске или Ньюджерсии,
не торопясь умираю.
Мимо моей смерти,
забывшая благоразумье
у стойки пивного бара
(как зонтик), странная пара,
идет, поминая всуе
Любовь. Вослед им
радостно матерится
необъятная как вселенная,
черная ангелица,
что продает гастрит,
в маленьком магазине
на берегу тихой стрит,
не помнящей свое имя…
…на апельсин-закат
смотришь голодной чайкой.
Остов моста покат.
Тихо вздыхает чайник.
Близится ночь. Свежо.
Не покидай меня больше!
Ласки твоей ожог
не заживает. Боль же
свидетельствует, что жизнь
теплится в чахлом теле.
Стоит глаза смежить,
льдина моей постели
тронется. По весне
мне умирать все легче.
На петербургский снег
с крыш моих память хлещет…
Выплюнутый натугой
иссиня-черных губ,
прошедший медные трубы
звук и упруг, и груб.
Луизианским зноем
выжмет последние силы,
но, если ты со мною,
я не умру, друг милый…
...нет, я еще не сплю,
просто уже до фени
иерихонский блюз
лабухов из кофейни,
неоплаченный счет,
штоф с недопитым ядом…
Я поживу еще,
если ты будешь рядом…
Данный опус навеян поэзией М. Шраера.