1.
Как жаль, что раньше не стремилась к форме!
Но, чувственный, капризный дилетант,
Чуралась я вельмож и грубой дворни,
И был мне чужд всезнающий педант.
Как голос сердца отмерять по норме?
Как трепет бабочки сменить на бант?
Не до канонов, если гибнешь в шторме,
Здесь не учитель ни Шекспир, ни Дант!
Для них сонет - искусство и наука.
А мне родней - кровавый бунт, разлука!
...Но, вот приходит час - стихает шторм,
В плену стихов - стихия разрушений.
И вдруг, сонет, как идеал свершений,
Поманит в строгость утонченных форм.
2.
Поманит строгость утонченных форм,
Изысканность и догмы, и запрета.
Ах, почему в секреты все сонета
Не вникла я, когда давали корм
С ладони педагоги и поэты?
Зачем рвалась из тихих классов в шторм,
Не слушая о содержанье форм
И отвергая штампов этикеты?
Не ведала, что форма прячет суть.
И лишь для зрячих - в радость древний путь.
Лишь слушающим отзовется лира,
Лишь знающим откроет свой секрет
Звенящий среди битв и среди пира
Сверкающий, неистовый сонет!
3.
Сверкающий, неистовый сонет,
Неиссякаемый, пока мы живы.
Неукротимый, если хватки нет,
Как ни вплетай - все ленты махом с гривы!
Но как его глаза порой игривы,
И как порой печален тихий свет.
Манерен, чахл, когда слова фальшивы.
Мудрец под вечер, пылкий паж - в рассвет.
Люблю его, хотя совсем не знаю.
Трилистника последний цвет срываю:
Полюбит ли? Ведь я лишь дилетант,
Не из придворных - из прислуг, из дворни.
О, помогите же, Шекспир и Дант!
Как жаль, что раньше
не стремилась к форме...