Марко спит под боком у верблюда,
как верблюд, неровно дышит утро.
Пригоршни несет оно кому-то
изумрудов, яшмы, перламутра.
Марко снятся кручи да сугробы,
Марко бы поспал еще немного,
но зовет, как Лазаря из гроба,
голос ветра или голос Бога.
Чтобы в Генуе, когда синичка,
как бубенчик, отзовется трелью,
города вдруг вспомнить, женщин, стычки,
как мониста, бусы, ожерелья.
Глядя сквозь тюремные решетки,
причитать, что нас с тобой случайно
жизнь забыла в пальцах будто четки,
Рустичано, брат мой Рустичано…