Взяв инъекции и вату, перед завтраком, с утра
Заходила к нам в палату процедурная сестра.
И подрагивали груди у молоденькой сестры,
Словно рыбины в запруде или ртутные шары.
Поправляла ли подушку: «Больно, миленький? Сейчас!» -
Одурманивала душу, околдовывала нас.
Наши помыслы другие – не клистир, и не укол!
И стонали в хирургии восемнадцать мужиков,
Восемнадцать недобитков, восемнадцать силачей...
Горячительных напитков это было горячей!
Вот и блюдо подоспело изболевшему уму:
- Как сегодня посмотрела? Что ответила кому?
Перехлестывало меру петушиное вранье
Про сестричку нашу, Веру: кто достойнее её?
Так и выгорела ссора, да не ссора, а война
У Ивана, у шофера, и у Вовки Фомина.
Дело было на пределе, перемирья не суля -
Докатилось до дуэли на облезлых костылях.
Бились, гипсов не жалея, щепки сыпались окрест -
Два безногих дуралея угодили под арест…
От любви не видно шрама, только нА сердце тиски.
Завершилась эта драма тривиально до тоски:
Выпал иней серебристо на позиции полка,
Вера вышла за танкиста и сказала нам: - Пока!
… Из сегодняшних понятий я гляжу со стороны -
Что же было там, в палате, на окраине войны?
Что за притча? Что за тема? Что за вихорь винтовой?
- ГоспитАльная поэма полосы прифронтовой!