Кочевников орда отхлынула к закату,
Витают запах шкур и горький дым костров.
Мы молча смотрим вслед, мы сами виноваты,
Нам слишком дорог был сожженный ими кров.
Нет, так любить нельзя сады, поля и стены,
Своих детей и жен, своих борзых щенков,
Нельзя по именам до пятого колена
Знать пращуров своих – страшнее нет оков.
Мы думали, что мир незыблем и надежен,
На месте ад и рай, всяк знает свой шесток,
Корова в стойле спит, висят в сарае вожжи…
Нам дорог был покой – покою вышел срок.
На пепелище мы сиротствуем отныне,
Нагаек щедрый дар – рубцы – горят огнем,
Как были мы смешны в своей слепой гордыне,
Какой нам дан урок! Как мы нуждались в нем!