К К. А.
Все небо затянуло смрадной гарью
Бесчестия воинственного зла,
Но я лампаду миру зажигаю,
От своего огня, как прежде не могла.
Душа надеждой озарилась ясной,
Инстинкты робости затеплились, маня,
На плоскости забвения harpastum,
На эшафоте под названием земля.
И лучик солнца, словно в подземелье,
Будил, разверзнув веки, вознестись.
Устлав дорогу сладкой карамелью,
Сам Бог взывал меня к Себе: «Окстись!»
Срывая шторы ярких драпировок,
Искать осмелилась блаженства в духоте,
Была пером, летевшим без остова,
Аскезой праведной покорности зардев.
Мостов сожженных пепел рассыпая,
Дыша, чем жизнь моя сотлевшая зажглась,
В ладонях мужа верно засыпаю,
Чтобы проснуться, за него молясь!