Сорвался полумесяц с минарета,
на небо чернокрымское уплыл,
и закруглилось, улетело лето
со взмахом черных журавлиных крыл.
А море методически и грузно
размалывает гальку на песок.
Медузы, как огромные арбузы,
в глаза пускают ядовитый сок.
Последнее полночное купанье,
последние минуты сочтены.
Удар в лицо нечаянной волны –
Солено-горьким вкусом расставанья.
Последние минуты сочтены,
и чемоданы упакованы.
Наутро – море, желтое, как чай,
заваренный в небесной полусфере.
Пансионат "Песчаное", прощай.
Отваливаем, экс-пансионеры.
Автобус подан. Мы сидим и ждем…
Заминка – в чем?
Заминка в том, что рыжая блондинка,
на взгляд мужской, не сильно молодая,
от лишнего освобождаясь груза,
монеты в море Черное бросает –
аванс на возвращение к медузам.
Готовенький бормочет пассажир:
– Когда-когда-когда же мы поедем?
– У этой дамы, вишь ли, много меди.
– Пускай она здесь остается жить!
– Какая мармеледи…
Увы, упершись в кресла углубленье,
всегда дорожный человек таков,
заряжен он минутой отправленья,
и заражен жестокостью часов.
А нет – вскочить в волнительном порыве,
оставив сумки, побежать к обрыву
и там, на фоне грозных облаков
сугубо романтиченно, легко
пятиалтынный выбросить в пучины?!..
Шумело море, желтое от глины.
Окончена моя отпускниада.
Назавтра вновь полки суровых Надо
Стеной пойдут на зыбкий мой редут,
Где каждый день все менее солдат –
Моих прекрасных будущих минут.
Стучат колеса, словно метроном.
Журчит мое обратное кино.
Была весна, и снег в ладонях таял,
Отец веселый, мама молодая,
Тропинка поцелуев и угроз,
Над мачтою раскачиванье звёзд,
Прибой у самых раковин ушей,
Который сон, как темный берег рушит,
Смешные откровения друзей,
В невидимых тельняшках наши души,
Горячий лоб, холодные колени,
Знакомая – любимая – жена
И первое большое предложение
Единственного сына: "Вон она –
наш дом!"
Разжалованный младший лейтенант
Левицкий пел, поддав:
"Грустить не надо!"
Грустить? Ещё чего нам не хватало.
А почему?
История была.
Под страшный рев взбешенного металла,
Как совершенное исчадье зла,
Она по направляющим сбежала
С коротким словом командира: "Залп!"
Она летела к плавающей цели,
И вот, когда осталось пять секунд,
На мостике отходную запели:
"Она ложится на обратный курс!
Её головка самонаведенья
схватила нас, теперь мы сами – цель!"
Товарищ командир, твое решенье?–
Решения не видно на лице.
Какой корабль был до катастрофы!
Отличный, новый – и в металлолом?...
Вы поняли, читая эти строфы,
Ракету-дуру мимо пронесло,
Оставив мне ни мало и ни много –
Такое субъективное кино,
И я его, не чередуя строго,
Кручу …
Стучит колесный метроном.
28.07.04
СПб