«Переставая быть к другим жестокими,
мы молодыми быть перестаем" Евг.Евтушенко
Браслет. Малиновые губки.
Ресниц мохнатые колечки.
Кутила, гулевала Любка,
Мальчишкам молодость калеча.
И я катался с ней на шлюпках.
И целовал ее вовсю.
Закаты медленно, бесшумно
Струились в Днепр по веслу.
Потом по спящим тротуарам
Я провожал ее неслышно.
И что-то замышляли арки.
И на луну летели мыши.
И наполнялся двор от наших
Сердец
Гудящим жарким стуком.
Но это кончилось однажды...
Однажды…осень… вечер смутный.
Сидели мы в концертном зале.
Там все возвышенным казалось.
Шуршали платья, туфли, кресла.
Но все вдруг замерло, исчезло.
Ни шелеста.
Ни шепота.
Ни шороха.
Зал задыхался. Зал…
Музыка вскрикнула, вспыхнула, грохнула.
И умолкла, как залп.
Грудь наполняло что-то большое.
Все я, как мог, понимал.
То обжигало меня тишиною,
То опрокидывал вал.
Кровь превращалась в симфонию,
В молнию!
Падал я, снова взлетал.
Как мы домой возвращались, не помню я.
Помню, что Любку не целовал.
Сникли растеряно серые стены.
Выскочил в ночь я, под дождь,
И растворился в потоке осеннем,
В шелесте встречных подошв.
Шел я по лужам, разбрызгав их вдребезги.
Хлопали громкие двери подъездные.
Видел я ночь, что сгущалась у лестниц.
Слышал кошачьи любовные песни.
Над Любкиной форточкой яростно, весело
Ветер размахивал занавескою.
Металась она надо мной, над плащами,
Как белое знамя, моля о пощаде.