И утро настало. И брызнули птицы
в открытое небо, где штиль и прохлада.
Подснежные сны продолжали ютиться
в тенистом углу, в колтуне палисада.
Ты шла по асфальту и штопала лужи
лучами и лаской, неспешно, умело…
И где-то на улице Веры Хоружей
тебе полуголая форточка пела.
Веселой капели сбегали мокрицы
с разбуженных крыш тополям на колени.
Мне было семнадцать, а может быть тридцать,
я тоже ждала твоего появленья.
Мне тоже хотелось светиться и штопать
в отчаянном времени черные дыры.
А в окна глядели рябина и тополь –
последней зимовки моей конвоиры.
Я просто ждала. Я поставила чайник.
Но брякнула медная ложечка об пол,
(кто верит в приметы, тот все получает)
и хлынула нежность весенним потопом…