Я говорю – меня никто не слышит.
Я говорю, а слушателей нет.
А почему? Да просто говорю я
С самим собой, а мог бы с кем-нибудь.
Хотя зачем? Я сам себе такого
Могу наговорить, такой фигни,
Такой муры и гадости, которой
Никто б из окружающих не вынес.
Могу сказать себе, что я – дурак,
Могу сказать себе, что я – придурок,
Могу сказать, что я – осел безмозглый,
И ничего, и ладно, и терплю.
Я сам себе отличный собеседник.
А почему записываю этот
Бессвязный разговор с самим собой?
А прочие не так ли поступают?
Какой-нибудь Шекспир иль Достоевский,
Хотя я к ним прекрасно отношусь,
Гораздо лучше, чем к себе, тупице,
Так вот, Шекспир иль Федя Достоевский
Не так же ль поступали в те минуты,
Когда им вдруг хотелось поболтать?
Глядишь, вокруг – пустыня. Елки-палки,
Что ж делать-то? Давай-ка напишу
Историйку про Гамлета, про принца,
Как он с катушек съехал в Эльсиноре,
Угробив самого себя и всех,
Кто рядом находился, иль про князя,
Про Мышкина, про то, как идиотом
Он стал иль был, иль как его считали
Безмозглым идиотом все вокруг,
А он на самом деле мудрецом был,
Философом, психологом, пророком,
Ну, то есть умницей и добряком,
Что автор и старался подчеркнуть
В заглавии романа – идиот!
Вообще, конечно, эти разговоры
О том, кто более умен, кто глуп
Из нас двоих – Я или Самсебя –
Пустая трата времени. Начну-ка
Я лучше рассуждать с Самимсобой…
О чем? Да ни о чем? Да просто так.
Щас все равно какая-нибудь мысль
В башку стрельнет… А вот уже стрельнула.
Мысль, значит, вот какая – про поток.
Поток сознанья, говорят. Сознанья?
Так, стало быть, сознание течет?
Течет. Как речь? Как речь. А, может, как
Водичка? Как водичка. Как стихи?
Да, как стихи, хотя стихи не льются,
А капают по капле кап-кап-кап,
По крайней мере, из меня, ну, то есть,
Из нас двоих – из Я и Самсебя.
Из Пушкина, быть может, строчки перли,
Как из брандспойта, честь ему и слава!
(Конечно, не брандспойту, а поэту.)
А из меня, то бишь из нас двоих
Стишки, как из микстурочки в аптечке,
По капле из пипеточки – кап-кап.
И нет такой педали, чтоб нажать
И крикнуть: «Лейтесь, строчки, паразиты!»
Не топнешь на Себя ногой, не вмажешь
Себе как следует промеж ушей.
Нет, я б и вмазал, топнул бы и крикнул,
Когда бы знал, куда, и как, и чем,
Но, черт меня возьми, увы, не знаю.
А хочется порой, чтоб полилось,
Чтоб, встав с утра, вдруг ощущаешь – льется.
Течет рекой за строчкою строка,
За рифмой рифма, только подставляй
Тазы, ну, то есть, только успевай
Подкладывать бумагу. Что, не так, что ль?
Всем хочется стать Пушкиным, Шекспиром,
И Достоевским тоже можно стать,
Но что-то не течет. И в чем тут дело,
Так сразу и не скажешь. Да, поток,
Поток сознанья, селевой поток,
Который, выходя из берегов,
Несется на деревни и поля,
Ломая гидростанции и дамбы,
И увлекает за собой глупцов
И умников, ну, то есть все живое,
Смывает в море. Так нас Пушкин смыл,
И Достоевский, и Шекспир, все смыли.
И смылись сами, честь им и хвала!
И где они теперь там, в океане?
А мы тут сохнем, блин, на берегу,
Жилища раскуроченные чиним
И сожалеем, что не мы, а нас.
Но ничего. Как учат оккультисты,
Любой из нас, мы все, по одному,
Когда-нибудь, спонтанно, не по списку,
Возможно, обязательно расширим
Сознания свои до беспредела,
До неба, до верхушек древних гор,
И там, в осадок выпав, как начнем
Свое движенье вниз, ну, то есть в люди,
В бездонную пучину, в океан,
Смывая тех и этих, то и это,
Ну, в общем, отыграемся на каждом.
Эх, только бы дождаться сей минуты.
Но та пора еще не наступила
Для нас двоих – Меня и Самсебя…
Все, надоело. Помолчу немного.